В начале нулевых либералы внезапно почуяли неладное. В разворованной стране, что-то было не так. Поменялся ветер. Что-то неуловимое стало теснить их. Люди, которые до того захватывали и разрушали место за местом, предприятие за предприятием и каждого человека по отдельности, теперь обращались к обороне. Они осознали незавершенность главного дела, верховную свою недоработку – Россия была ещё здесь. Менее принципиальные, впрочем, зарабатывали на стране и дальше. А вот более либеральные кадры задумались о причинах.
Конечно, “народ был не тот”. Слишком левый, слишком правый, слишком сталинский, слишком черносотенный – все смешивалось, чтобы сообщить единственную вещь: «Да вы никогда и не поймете мудрость Новодворской, олухи». Ну, куда уж нам. С нами совсем невозможно работать сторонникам Басаева, почему-то мы предпочитаем отвечать автоматной очередью. Только демократы не унимались было ведь проверенное средство – один народ вымрет, его место займет другой. А уж в вымирании народа они разбирались прекрасно.
Брошен был следующий лозунг: «Советские старики умрут, придёт новая молодежь». Засильем “советских стариков” объяснялось многое, и поразительно многое из того, что сделали либералы. Вот страна разграблена, дороги разбиты, люди обнищали, а кто виноват? Ну нет уж, не либеральное правительство, сами они и виноваты! Таков по сути был ответ прикрытый более изощренно. Говорили, что правят закоренелые коммунисты, а нужны молодые реформаторы! Снова нужны. Будто и не было всей крови 90-х.
Лозунг этот, о вымирающем старом поколении, которое нужно было только пережить, звучал по шакальи. Будто какая-то невидимая побитая псина крадется за целой страной и подвывает, сейчас мол помрет скотина, тогда и попирую. Я не скажу, что мы вовсе выбрались из той ямы, которую нам приготовили, демографическая статистика вещь во многом суровая и непреклонная. Но и тут у наших доброжелателей что-то вышло не так.
К 2010-ым молодежь, та самая, не зараженная «тоталитаризмом совка», подросла и казалось пошла на баррикады. Площадная революция, московский майданчик, подавался к столу. Молодые перспективные политики и люди со светлыми лицами выскакивали как грибы после дождя. Или как плесень во влажности. И это не случайно. Либеральная молодежь, изображавшаяся авангардом борьбы с застарелым режимом, была ничем иным как порождением государственной политики. РФ, всё ещё играла в либерализм, и за двадцать лет либерализма, в либеральной среде выросли (но кто бы мог вырасти?)… либералы.
Вот уж настало время надежд наших врагов. Казалось, действительно, вымирают старые! Дохнет совок! Менеджеры и программисты, существа дотоле невиданные, идут вперед и скоро их будет море, миллионы! И все они, конечно, наши, либеральные. Да, вот что ты будешь делать… Страна всё таки не та. Подтащили к России с внешней стороны таран и давай бить. А она грохнула, ухнула, и произвела то что зовется «аннексия» и «агрессия на суверенную территорию», то есть, попросту говоря, самозащиту. Появились и люди которые всё это поддержали, говорили какую-то ерунду, мол не хотят чтобы русских убивали. И ладно бы в правительстве, среди «советских дедов», так ведь и среди людей молодых и ничем не связанных, тоже явились такие. Вот уж ветер задул не туда.
Но, всё-таки, время отыграть назад либералы ещё видели. В конце концов, сколько мест, сколько чинов, сколько денег и международных связей получено за эти годы. Даже сейчас, власть не устранила это влияние, а тогда, в interbellum, оно было куда обширней. Ещё либералы знали одну разумную вещь – всякий человек более подвержен унынию от дурных событий. В стране, где многое было разрушено, поводов для уныния полно. Вот и растили молодежь в модном формате через интернет журналы качая одну тему – всё в стране плохо.
Страна – отстой, президент – не тот, отец с матерью твои – и те “совки”. Нет, они вовсе не стеснялись и последним. Мы эти ростки узрели в изобилии в прошлом году, когда межвоенье кончилось. Невиданные прежде, несоветские, креативные люди бросились вон проклиная все на своём пути. Страх и русoфобия смешанные в изобилии могли родить лишь это. Правда, менеджеры остались, да и программистов осталось немало, только тех, кто был без претензий что он «другой народ».
И вот здесь случилось то, почему я и пишу статью. Когда Россия прижатая, наконец, точечными уколами дала второй военный ответ, это событие превратилось в маленькую революцию. Сотни тысяч молодых людей увидели, что власть способна не только защищаться, но и идти вперед. Молодость уважает силу, ибо они родственны друг другу. Новое поколение стало рождаться в муках сомнений, каждое из которых было настоящим. Возьмем или не возьмем? Пройдут ли наши или нет? Устоим, выдержим? И это наша настоящая молодежь, лет 17-20, а вовсе не тридцатилетние подростки, бунтари десятых годов, разбежавшиеся по заграницам.
Не я заметил эту тенденцию. Несколько месяцев назад штатный оракул либерального лагеря, политолог Екатерина Шульман выступила в интервью под заголовком «Настоящий Гитлер может быть ещё впереди», подзаголовок «Чем опасна российская молодежь».
И вновь диагноз для демократов звучит неутешительно. В новом поколении, взращенном изменившейся страной, растет “ужасный” патриотизм, и тем он будет страшнее, чем успешнее либералы смогут всё-таки проиграть войну. Вот уж тогда молодежь захочет “шульманской” крови.
Какой же выход видит политолог для своих собратьев? Первая часть неизменна – пережить старых, советских; вторая по новее – успеть до молодых. Какие-то невидимые жернова растирают этих бегунов, стипендиатов Берлинских ВУЗов, друзей Европарламента и лауреатов «Оскара» за документальные агитки. Стариков они не пережили, а молодежь наступает на пятки. И чем чаще наша страна отвечает не по-стариковски, а по-молодецки, тем меньше у либералов шансов пережить.
И я очень надеюсь – не переживут.
Иван Грибница
Свежие комментарии