В общем, с мотивами у «бенефициаров» всё очень даже понятно. Отсюда и нервные срывы вроде «Ничего он не производил, кроме галош!» и негласное поощрение любых мнений и публикаций, где черная краска на прошлое выливается непрерывными струями.
Но как это обычно бывает, возникают моменты, когда приходится натягивать на себя оскал и выдушивать что-то хвалебное даже в адрес ненавидимой всей своей поганенькой душонкой страны. А так как сделать это невозможно просто на уровне рефлексов, то возникают уродливые кадавры вроде забитого фанерой Мавзолея, на фоне которой приходится принимать парад. Который, вообще-то говоря, проводится совсем по иной причине, чем заявлено в программке. Просто по необходимости, по которой все эти люди внезапно уже на наших глазах превратились в истово верующих и неуверенными жестами крестятся (иногда даже справа налево).
О подвиге советского народа (а какого еще?) говорилось вначале скороговоркой, затем слово «советский» вообще стало пропадать. Стало складываться впечатление, что страшный враг напал именно на Россию, и вот тут-то наши предки с хоругвями и словом божьим погнали супостата. Проблема в том, что враг напал не на Россию. Точнее, не на нее одну. На российскую территорию, кстати, даже не 22 июня — а хорошо позже (ну, если не считать Калининградскую область, захваченную и оккупированную еще до войны). И погнали, видимо, теми самыми калошами, кроме которых ничего и не производилось. Не зря обласканный маститый режиссер попал в цвет, выпустив с своём фильме солдатиков с дубьём на танки. Очень соответствует заказу сверху. Туда же — в цвет — пошли и прочие поделки вроде «Сволочей» или «Штрафбатов». Другой, кстати, режиссер, ничуть не менее маститый, но с наличием совести и чести, в свое время отказался даже стоять на сцене во время вручения какой-то там премии одному из этих фильмов. За что ему просто поклон в пояс.
Завтра нам быстро скажут про подвиг и прошлых врагов, а также напомнят, что сегодня их еще больше. Включивший план «Крепость» вождь в обязательном порядке призовет крепить бдительность и пригрозит испепелить любого под вывеской «Можем повторить». Для того, собственно, и парад.
Союзу, кстати, не нужно было никому грозить, так как все и без угроз отдавали себе отчет в том, что он может. И повторить, и обновить любую прошивку. Потому и парады были по очень редким поводам, в основном крайне юбилейным. Сильному не нужно пыжить и надувать щеки. Он и так сильный. Крики «Держите меня семеро» - это как раз из прямо противоположной оперы.
Советский Союз, конечно, был разный. Всего хватало. Но чего там точно быть не могло — это праздника на руинах. Официальные торжества по поводу дня Победы не проводились первые десятилетия не потому, что праздновать было нечего и уж точно не потому, что смотреть в глаза было стыдно. Там никому стыдиться не приходилось — практически каждый советский руководитель, включая и высших, воевал. И сам, и его дети. И тоже не все вернулись. Все отдали всё, так что про стыд — это к маститым режиссерам. Они художники, они так видят.
Праздник — это когда дома чисто и убрано. И есть что поставить на стол. А пока страна восстанавливалась после чудовищной войны, было просто не до этого. Треть национального богатства, накопленного столетиями, исчезло в ходе войны. Там было что восстанавливать и строить. Праздновать — некогда. Вот когда отстроились — тогда и начали. Без фанатизма и помпы. Как положено. Тихо и без клёкота. Без наклеек и трусов в цвета георгиевских лент. Без кича и шлюх на шесте в хаки и с пилотками.
Нынешние, для которых цыганщина и блатные посиделки под «шансон» в ресторанах — норма, имеют свое представление о праздниках. Чтобы рюмкой об пол, официантку за задницу, стулом в зеркало. Вот это праздник. Вот так и празднуют.
А нормальным людям вся эта мишура без надобности. Они тихо сядут, выпьют рюмку. Вспомнить есть кого — и без хождения толпами с портретами. Память — очень интимная вещь. А потому не показная. Она у каждого своя.
Эль Мюрид (Анатолий Евгеньевич Несмиян)
Свежие комментарии