Почему Запад, даже когда он этого хочет, не очень хорошо понимает поведение русских? И уж тем более не в состоянии предсказать, чем мы ответим на то или иное их действие.
Исторически сложилось так, что Запад, сталкиваясь с русскими, постоянно совершает ошибки, впадает в недопонимание и конфликты и терпит поражения. Давайте попробуем объяснить это явление, выделив три основных «пункта» провалов Запада.
Запад, из-за высокомерия, применяет упрощенные модели понимания и действия, что, как правило, означает создание и поддержание стереотипов, которые в большинстве случаев ошибочны;
Когда Запад прилагает усилия, чтобы понять русских, то, как главный источник знаний использует то, что он слышит от так называемых «русских». А эти другие «русские – это лояльные Западу эмигранты, которым стыдно признаться на Родине, что они неудачники, и они просто продают Западу то, что тот покупает – русофобию»;
Хотя иногда кажется, что «колонизация» России почти завершена, Запад недооценивает глубокие различия, которые существуют в политической культуре и менталитете населения западных стран и россиян.
Начну с того, что немцы, например, на заре прошлого века видели Россию, как «колосса на глиняных ногах» и считали, что «происходит последний акт славянской драмы, в котором Россия еще раз подтверждает наше историческое наблюдение, что славяне недееспособный и некомпетентный для государства народ». Бисмарк, которого мы все так любим цитировать, считал, что славяне – это «женская раса».
Их мнение (немцев) не изменилось и к началу Великой Отечественной войны. Они продолжали рассматривать СССР «как колоса на глиняных ногах», для победы над которым будет достаточно «одного хорошего удара ножом».
В принципе, подобное отношение к другим народам зиждется на могуществе и благополучии нации. А у немцев, ведь веками все было хорошо. Вспомните Священную Римскую империю Германской нации, которая перестала существовать всего-то в 1806 году. И да, немцы за века имперскости уверовали в величие своей нации. А незнание – это привилегия могущественных, потому что имея непомерную мощь, зачем же знания о ком-то? Силой всегда и всего можно добиться, а умственные усилия лучше применять для развития науки и техники и на благо своей нации. Немцы ведь выиграли не только три предыдущие войны – у Дании в 1864 году, Австрии в 1866 году и Франции в 1870 году. И экономика, технологии и наука Германии находились на подъеме, им не было равных. Вот так немцы и стали кичливы, надменны и презрительны ко всем. И как же тут не подумать о мировом господстве.
Не углубляясь в предысторию Первой мировой войны мы подзабыли о том, что Кайзер намеревался создать еще большую, нежели прежде, Германскую империю. Да, в 1905 году Германия предпринимала попытки убедить Россию в том, что Европа для нее не представляет интереса. Азия – это то, куда должна расширяться Российская империя. И почти-почти договорились о создании «Желтороссии» — Манчжурии, и почти-почти состоялся союзный договор Между Николаем II и Вильгельмом II, и Россия стала «сворачивать» свои тесные отношения с Францией, но… Не состоялось. Но это в 1905 году, а двумя годами ранее Кайзер говорил: что не было дано Владиславу IV в 1612 году, Карл XII в 1709 году, Наполеону в 1812 — это свершится в 1912, мне дано — победить Россию!
В начале прошлого века германское общество было очень сильно милитаризировано. На военные нужды тогда расходовалась почти половина бюджета страны, в обществе существовало что-то вроде культа офицеров и униформы. То, что немецкое общество было пропитано милитаристскими настроениями, свидетельствует тот факт, что в 1909 году, во Франции из армии сбежали порядка семнадцати тысяч новобранцев, а в Германии – всего менее шестисот человек.
Уже тогда чувствовалось, что Германия намеревается воевать с Россией и не только с ней, потому что в школах того времени детям объясняли, что славяне – это извечный враг германцев и что славян надо уничтожить, чтобы мирный немецкий крестьянин мог спокойно предаваться созидательному труду. И действительно, наряду с русскими (а это, не поверите, и украинцы с белорусами и молдаване с литовцами), в будущей войне, жертвами стали и балканские славяне – сербы.
И опять же в этом нет ничего удивительного, поскольку намного ранее описываемого периода, К. Маркс и Ф. Энгельс писали о том, что «балканские славяне – отходы человечества» и что «славяне – народ колА и веревки». (К. Маркс. Ф. Энгельс т.9, «письма», ноябрь 1848 – июль 1849 гг.).
/Кстати, русских, теоретики коммунизма, за славян не считали, они полагали, что московиты – это смесь финно-угорских народов с татаро-монголами. Россия, по их мнению, это создание германских варваров – Рюрика – благодаря завоеваниям которых, смогли родиться такие страны, как Литва, Латвия, Польша… да и сама Московия. https://scepsis.net/library/id_883.html/
Ну и благодаря всему вышесказанному, немцы считали, что «работа немецкого народа над развитием, культурой и цивилизацией дает немецкому народу право захватить Балканы, Малую Азию, Сирию и Месопотамию и вытеснить из них сегодняшние бессильные и некомпетентные расы». Они даже после Первой мировой войны не изменили своего высокомерного отношения к славянам и особенно к русским – в том числе и потому, что они не потерпели от них поражения ни в одном из сражении, хотя и проиграли саму войну.
И, пропитанные такими идеями немцы, уже не искали знания ни о русских, ни о славянах. Им это было не интересно. Но если где-то у кого-то они слышали что-то, что подтверждало бы их мнение, то они просто «ставили себе плюсик – какие мы молодцы, как правильно все поняли». Особенно их вдохновляло, если они слышали подтверждения своим представлениям от самих же русских. Да еще и не просто русских, а русских интеллектуалов. Впрочем, и некоторая логика во всем этом была, поскольку немцы-то рассуждали так: никто кроме самих русских, не знает русских, а потому следует доверять их мнению (особенно, если оно совпадает с нашим). Да и как не верить-то, если даже «буревестник революции» высказывает о русском народе крайне нелестное мнение:
В сущности своей всякий народ — стихия анархическая; народ хочет как можно больше есть и возможно меньше работать, хочет иметь все права и не иметь никаких обязанностей. Атмосфера бесправия, в которой издревле привык жить народ, убеждает его в законности бесправия, в зоологической естественности анархизма. Это особенно плотно приложимо к массе русского крестьянства, испытавшего более грубый и длительный гнет рабства, чем другие народы Европы. Русский крестьянин сотни лет мечтает о каком-то государстве без права влияния на волю личности, на свободу ее действий, — о государстве без власти над человеком. В несбыточной надежде достичь равенства всех при неограниченной свободe каждого народ русский пытался организовать такое государство в форме казачества, Запорожской Сечи.
Еще до сего дня в темной душе русского сектанта не умерло представление о каком-то сказочном «Опоньском царстве», оно существует где-то «на краю земли», и в нем люди живут безмятежно, не зная «антихристовой суеты», города, мучительно истязуемого судорогами творчества культуры. В русском крестьянине как бы еще не изжит инстинкт кочевника, он смотрит на труд пахаря как на проклятие Божье и болеет «охотой к перемене мест». У него почти отсутствует — во всяком случае, очень слабо развито — боевое желание укрепиться на избранной точке и влиять на окружающую среду в своих интересах, если же он решается на это — его ждет тяжелая и бесплодная борьба. Тех, кто пытается внести в жизнь деревни нечто от себя, новое — деревня встречает недоверием, враждой и быстро выжимает или выбрасывает из своей среды. Но чаще случается так, что новаторы, столкнувшись с неодолимым консерватизмом деревни, сами уходят из нее. Идти есть куда — всюду развернулась пустынная плоскость и соблазнительно манит вдаль.
————
Человек Запада еще в раннем детстве, только что встав на задние лапы, видит всюду вокруг себя монументальные результаты труда его предков. От каналов Голландии до туннелей Итальянской Ривьеры и виноградников Везувия, от великой работы Англии и до мощных Силезских фабрик — вся земля Европы тесно покрыта грандиозными воплощениями организованной воли людей, — воли, которая поставила себе гордую цель: подчинить стихийные силы природы разумным интересам человека. Земля — в руках человека, и человек действительно владыка ее. Это впечатление всасывается ребенком Запада и воспитывает в нем сознание ценности человека, уважение к его труду и чувство своей личной значительности как наследника чудес, труда и творчества предков.
Такие мысли, такие чувства и оценки не могут возникнуть в душе русского крестьянина. Безграничная плоскость, на которой тесно сгрудились деревянные, крытые соломой деревни, имеет ядовитое свойство опустошать человека, высасывать его желания. Выйдет крестьянин за пределы деревни, посмотрит в пустоту вокруг него, и через некоторое время чувствует, что эта пустота влилась в душу ему. Нигде вокруг не видно прочных следов труда и творчества.
М. Горький, «О русском крестьянстве», Берлин, 1922 г., в СССР статья не издавалась.
Если верить этой статье, то русский крестьянин, а это основная масса русского народа, обладает «множеством суеверий, без всяких представлений»; не является истинно религиозным – «разрушение монастырей, глубоко почитаемых народом и сыгравших большую историческую и религиозную роль, не вызвало ни протестов, ни волнений в крестьянстве. Он восстал только тогда, когда его зерно было взято для прокорма Москвы и Петрограда – только тогда, когда он боялся умереть от голода»
Теперь, объясняет Горький, большевики, пытаются исправить его (народ), сделав из него, по западному образцу, «деловой народ, недоверчивый и равнодушный ко всему, что не имеет прямого отношения к его нуждам».
Такие статьи – это чистой воды искушение, которому просто невозможно противиться «цивилизованному человеку». Все говорит о том, что вот рядом с вами огромные бесхозные земли, на которых проживают идеальные крепостные, которые вечно покорны судьбе. И более того, тут в пору вопрос себе задать: да и люди ли они?
Он всегда весьма расхваливал бессмертие по ту сторону жизни, но больше оно нравится ему — по эту сторону. Писатель национальный в самом истинном значении этого понятия, он воплотил в огромной душе своей все недостатки нации, все увечья, нанесенные нам пытками истории нашей; его туманная проповедь «неделания», «непротивления злу» — проповедь пассивиз-ма,— всё это нездоровое брожение старой русской крови, отравленной монгольским фанатизмом и, так сказать, химически враждебной Западу с его неустанной творческой работой. То, что называют «анархизмом Толстого», в существе и корне своем выражает нашу славянскую антигосударственность, черту опять-таки истинно национальную, издревле данное нам в плоть стремление «разбрестись розно». Мы и по сей день отдаемся стремлению этому страстно, как вы знаете и все знают. Знают — но расползаются, и всегда по линиям наименьшего сопротивления, видят, что это пагубно, и ползут еще дальше друг от друга; эти печальные тараканьи путешествия и называются. «История России», государства, построенного едва ли не случайно, чисто механически, к удивлению большинства его честно мыслящих граждан, силами варягов, татар, остзейских немцев и околоточных надзирателей. К удивлению, ибо мы всё «разбредались», и только, когда дошли до мест, хуже которых — не найдешь, дальше идти — некуда, ну — остановились оседло жить: такова, стало быть, доля наша, такова судьба, чтобы сидеть нам в снегах и на болотах, в соседстве с дикой Эрзей, Чудью, Мерей, Весью и Муромой. Но явились люди, учуявшие, что свет нам не с Востока, а с Запада, и вот он, завершитель старой истории нашей, желает — сознательно и бессознательно — лечь высокой горою на пути нации к Европе, к жизни активной, строго требующей от человека величайшего напряжения всех духовных сил. Его отношение к опытному знанию тоже, конечно, глубоко национально, в нем превосходно отражается деревенский, старорусский скептицизм невежества. В нем — всё национально, и вся проповедь его — реакция прошлого, атавизм, который мы уже начали было изживать, одолевать.
Альфред Розенберг говорил, что вся немецкая концепция завоевания Востока была полностью взята из трудов русских интеллектуальных лидеров: основные мысли о русских, были буквально переписаны из статей и записок М. Горького.
«Россия была фактически создана викингами. Германским элементам удалось навести порядок в хаосе русских степей и организовать население в государственную форму, которая позволила культурному развитию. Роль викингов позже взяли на себя Ганзейские немцы и западные иммигранты в целом. Со времен Петра Великого балтийские немцы возглавляли (русское) государство, что было замечено еще в начале 20-х годов века под влиянием сильно германизированных народов Балтийского побережья».
А. Розенберг, «Миф двадцатого века», 1930 г. (Далее цитаты Розенберга приведены по этой же его работе)
У Розенберга тоже неправильная оценка нас происходила не только из-за высокомерных идей Горького, но и из-за комического непонимания того, что писал Достоевский. Розенбергу принадлежит фраза – «Достоевский – это лупа для русской души», однако выводы о русских он сделал такие:
«Русский дух, опирается на учение о страдании и сострадании. Достоевский довольно открыто говорит об абсолютном, глубоко укоренившемся стремлении русских к страданиям, к непрерывным страданиям во всем, даже в развлечениях; и идея страдания тесно связана с подчинением и отсутствием индивидуальности»
«В русской крови есть что-то нездоровое, больное, коварное, что снова и снова расстраивает (…). Как раненый снова и снова переживает и видит свою рану, так и русский, больной душой, будет созерцать свои внутренние состояния».
«Плач Достоевского о силах тьмы это на самом деле беспомощное заикание отравленной крови. Как величайшая ценность, она создает тоску по страданию, за смирение, для любви по всем; это полная противоположность естественным наклонностям; когда-то триумфальный Рим освободил Европу от ядов египетского, африканского и аскетического мазохизма, и сегодня это сделает немецкий дух, героями которого являются Ахилл, Фауст, Леонардо, Вагнер или Фридрих Великий, – он совершит очищение раз и навсегда от этой русской болезни».
Для Розенберга самым русским – олицетворением всех русских – был Смердяков из «Братьев Карамазовых. И как герой Достоевского – «сожалеет, что Наполеон не смог поработить Россию» и «как бы нам повезло, если бы эти самые французы покорили нас, умная нация покорила бы очень глупую и присоединила бы ее к себе» – так, по мнению Розенберга, думали все русские. Большевики же – заключает Розенберг — являются вершиной вырождения «расово и духовно больного национального тела».
В общем, в 1941 году, немцы питали надежды, что русские будут встречать их хлебом-солью и цветами. Ну, в крайнем случае, ничем встречать не будут, но и сопротивления не окажут.
И не только немцы неправильно оценивали русских, их воинственность и жизнеспособность. Рузвельт вспоминает в своих записях, что Черчилль вообще «не верил в сопротивление России» немцам. Даже тогдашний министр армии США подозревал, что «сопротивление России» Гитлеру не может длиться дольше, чем три месяца..
И как же все были удивлены! Немецкие военные отчеты 1941 года полны искреннего неверия — разве так бьет этот тупой, ленивый и анархоидный русский мужик? «Мы не могли не удивляться русским. Им, кстати, было все равно, что их основные силы потерпели поражение. (…) Даже осажденные русские упорно продолжали сражаться. ( … ) Были времена, когда весь экипаж поднимал себя в воздух, не желая сдаваться. Сообщения с фронта подтверждают, что русские сражаются до последнего человека».
Американские журналисты также были ошеломлены, увидев, как русский солдат с куском черствого хлеба в зубах и соломой под пальто (чтобы облегчить плавание) пересекает осеннюю реку, покрытую шугой и вступает в финальную битву с последними остатками панъевропейского величия, которое расово и культурно превосходит этого анахроида.
Россия не единожды разносила в пух и прах европейские армии. Об этом, на заре двадцатого века помнил только кайзер Вильгельм. А все остальные забыли, что эти «анархические, мазохистские, ленивые и примитивные русские» ранее одну за другой сокрушали крупнейшие военные державы — монголов, Польшу, Швецию, Турцию и Францию.
Полякам даже удалось водрузить свой зад на русский престол и сжечь Москву в 1612 году. Французам престол не достался, но Москва – пылала в огне пожара в 1812 году. Но все войны против нас всегда заканчивались российскими победными парадами в Берлине, Париже, Вене, Варшаве, Риме, Стокгольме…
Вот это и есть неверная оценка из-за использования дрянных источников информации. Такие ошибки, когда дело касается великих народов, таких как русские, история не прощает.
Но и это еще не все.
Чем больше задумываюсь над тем, что сделал Ленин в двадцатых годах – тот самый «философский пароход» – тем все более верным нахожу его решение. И очень приветствую нынешнее бегство «российской интеллигенции» – бегите, ребята, бегите. Ведь чем больше вы наговорите своим гостеприимным хозяевам, тем лучше для России.
PS
Сегодня часто критикуют президента за то, что он цитирует Ильина. Дескать, философ-то он, может и философ, но однако же философия его очень фашизмом отдает. Но, мы почему-то не критикуем тех, кто цитирует Маркса с Энгельсом — очень уж их труды русофобией принизаны. Нет?
Свежие комментарии