Не единожды приводила пример того, как слово «достоинство» потеряло свой смысл благодаря рекламе косметики. Тот самый слоган «вы этого достойны» обесценил понятие «достойный человек». Нынче «достойным» стал тот, кто пользуется уходовой и декоративной косметикой эконом класса. И, в связи с нынешней трактовкой этого понятия мало кто решится этакое «достоинство» отстаивать.
Хотя в памяти мы держим реальное значение этого слова, сознаем, что собой представляет «не достойное поведение», но … Мы перестали использовать это слово, оставив его на откуп рекламщикам.Замечательный стих Р. Рождественского «Человеку надо мало…» прилепили к авто и высокое стало низким. В этом ролике рекламщики перешагнули грань, но это уже мало кто понял. Почему перешагнули?
При сложении лампочки и апельсина сможем получить лампальсин? Физически получить этакое нечто, которое будет вкручиваться в «патрон» и при подаче электроэнергии давать свет с выделением тепла, но которое, при желании мы сможем съесть – насладиться приятным цитрусовым вкусом, немного утолить жажду и получить дополнительную порцию витамина С. А на корочках лампальсина будем делать настойки. Сможем?
В реальности, мы и лампочки лишимся и апельсин стеклом испортим, да еще и руки себе порежем. А вот со стихами, увы, ничего не испортим и ничего не порежем. Авто, как бегало, так и продолжит бегать, стихи, как были забытыми, таковыми и останутся. Но при виде авто, вспоминать первую строчку «Человеку надо мало…» мы будем. Знать не будем автора этих строк, с трудом вспомним, а что там дальше, но строчку помнить будем. Мы и сейчас ее подспудно вспоминаем, выбирая для себя авто той марки, что в рекламе.
Реклама изъяла из стихотворения, что-то предельно важное, то что и составляет суть творчества поэтов, то почему человек и становится поэтом, а не рифмоплетом. И все, нет больше стиха, а есть фон, на котором демонстрируются «стать», «возможности» и «блага», которые дарит человеку авто определенной марки. Фон.
И таким образом сейчас ведь со многими шедеврами культуры поступили. Джоконда превратилась в серию мемов, любовь уравнялась с физиологической потребностью, семья – стала призом, для борцов «за права сексуальных меньшинств» …. По факту же, и достоинство, и стихи, и Джоконду, и любовь, и семью, и многое, многое другое просто опошлили.
****
Пожалуй, пришло время сформулировать одну из главных характеристик двадцать первого века, а именно разделение на черное и белое в моральном смысле. Никогда, начиная с античности и до наших дней, за исключением развитого Средневековья, мир не был на пути к большему вдохновению от костров, в которых сгорало все, что не вписывалось в пару моральных дилемм – «хорошо-плохо», «допустимо-недопустимо», «прославляемо-презираемо», «похвально – стыдно», «можно – нельзя», «хочу – не хочу». Третьего не дано, а если вдруг этакая оказия случилась – то в костер её. Не нужно смущать наш «разум возмущенный».
Собственно, под «миром» я подразумеваю так называемые «белые» цивилизации, то есть те политико-экономические системы, которые на протяжении всей истории создавались и навязывались «белыми» людьми, да еще и, кошмар какой, цисгендерными мужчинами. Только измеряется это в культурном, а не в расовом отношении.
Собственно, европейский мир именно таким образом и создавался. Одна культура, сталкиваясь с другой или исчезала, или принимала культурный код победителя как свой. У нас ведь огромное количество онемеченых народов, которые абсолютно по этому поводу не переживают. И вот, созданный таким образом мир с воодушевлением воспринял глобализацию, которую, вообще-то он сам и начал создавать, но как экономический проект. И чем дальше этот проект развивался, тем более он уподоблялся догмату. Да что там догмат – такая малость. Нет, глобальный мир создал практически новую религию сакрализировав – придав священный характер – собственному греху. И мы услышали прилюдные исповеди, в которых нормальное и здоровое объявлялось – агрессивным, а грех был поднят на пьедестал и ему стали поклоняться.
Когда «завоеватель» от культуры начинает стыдиться своей завоевательной истории, смиренно просить прощения не только у нынешнего поколения, но и у давно умершего, тогда наступают сумерки разума, а за ними грядет крах цивилизации, ибо во искупление своего «греха», бывший завоеватель, начинает потакать «грехам» «завоеванных».
И тут ведь что примечательно – «завоеватель» занимает позицию «отменщика культуры» и при этом руководствуется «старой доброй традицией» «сжигания ведьм». «Завоеватель» вдруг вспомнил, что музыка, произведения искусства, литература, архитектура и даже церковные фрески и хоралы создавались в эпоху его позорного прошлого – «имперского насилия» – и ему становится стыдно. И этот стыд носит агрессивный характер. И вот мы уже наблюдаем за тем, как некогда политически и экономически успешный Запад создает новую имперскую политику собственного смирения.
Это агрессивное движение морального единообразия имеет два направления: внутрь себя, где оно пытается полностью разрушить субъективную реальность человека, обязывая создать собой не просто другого человека, так еще и человека другого пола. Людям навязывается стыд быть тем, кем мать родила и внушается, что биология, физиология – ничто, а воображение – все. Агрессивность этого движения еще и в том, что они вновь, как и прежде совершают насилие над миром, требуя, чтобы человечество приняло раскаяние «белой истории», как ядро новой глобальной религии. И, посмотрите, даже россияне попадают под это давление и, например, вместо «негр» начинают говорить «афроамериканец».
И тут, честно говоря, вступает в игру некий мистический, наверное, фактор, который наводит на мысль, что «набор идей» (по Платону) осознал, что его носитель – глобальный западный человек – терпит поражение и, сознавая, что время его на исходе, начинает выхватывать из пространства идей, все, что попадается ему «под руку». А вот «под руку-то» ему и лезет всякая дрянь.
На настоящий момент эта создающаяся «религия глобальных амбиций» не имеет официального названия, только «рабочее» – культура отмены.
И отменяет эта «культура» основы, в том числе и биологические, существования человечества. Она отменяет человека, как вид живого существа, поскольку отказывает ему в воспроизводстве вида. И этот отказ помещает в широкий, но простой моральный контекст.
Попробуйте поинтересоваться: почему не два давно известных и биологически обусловленных гендера, а десять? И вы убедитесь, что дело не в количестве гендеров, а в последовательности, с которой запрещается обсуждать этот вопрос.
Во все времена человечество опиралось на довольно простые и ясные моральные принципы, руководствовалось ими и как бы то ни было, а дожило до начала третьего тысячелетия. Но если мы скажем об этом отменщикам, то они нам возразят: «да, эти принципы просты, но в законах». «В законах, которые насаждало государство ограничивая личную свободу граждан и нарушая все их (граждан) права. Нельзя ориентироваться на тоталитарные, автократические законы потому что они ограничивают людей. Нужно ориентироваться на искусство, творчество, в котором человек всегда был свободен».
И действительно в искусстве, было всё позволено. Искусство не имело моральных границ. И нынешнее «очищение от негодных и неугодных», как раз и поднимается из искусства и культуры.
Австрийский философ (ныне живущий) Конрад Пауль Лиссман в журнале «Прагматикус» опубликовал довольно большую статью, посвященную культуре отмены, предварил свой текст словами:
«Неприятных ученых изгоняют, над неудобными авторами издеваются, памятники рушат. Как культура отмены превращается в трибунал политкорректности».
И далее:
«Некоторое время здесь производилась уборка и наведение порядка. Грязные мысли и слова вносятся в индекс, неподходящие авторы и учёные преследуются, ораторов прерывают на полуслове, сносят памятники, из программ театров и оперных сцен убирают расистские и сексистские пьесы. Музеи возвращают искусство из далеких мест и дистанцируются от некогда могущественных белых мужчин и женщин, которые их привезли. Литературные произведения, написанные давным-давно, переписываются в соответствии с сегодняшними моральными нормами. До недавнего времени недостаточно представленные этические, религиозные и сексуальные группы не только хотели, чтобы их голос был услышан (у них это уже есть), но и их главное намерение — заткнуть другим рты.
То, что в небольших академических кругах считается морально хорошим и политкорректным, теперь становится всеобщей мерой вещей, не встречающей никакого сопротивления, никаких возражений. Эмоции, аффекты и понимание субъективной травмы среди людей, чувствующих себя дискриминируемыми, сегодня являются фактором, определяющим программы издательств и редакционную политику СМИ, разрушающим научные карьеры, подбирающим переводчиков по ключу, диктующим музыкальную и литературную политику. Канон, решает, как будут называться улицы, какие памятники будут стоять в общественном пространстве. Даже важные исторические личности, которые в свое время не казались совершенно морально правильными – а кто таковыми были?! – отведены в скромные сноски в школьных и университетских программах.
Гнев охватил духовную жизнь западного мира, гнев, который не останавливается ни перед чем. Активисты не любят критически или полемически относиться к сомнительным позициям, неуклюжим мыслителям, амбивалентным произведениям искусства. Нет, они не разговаривают и не убеждают, их не интересуют дебаты. Их намерение состоит лишь в том, чтобы заткнуть рот людям и уничтожить спорные объекты. Они устраняли, стирали и выбрасывали все спорное; отменить и «отменить» всё!
Культура стирания
Термин «культура отмены», который стал общепринятым для этого типа тенденций, непреднамеренно ироничен. Впервые происходит то, что «культура» отмены, стирания и изъятия происходит не из варварского акта извне, из чего-то чуждого ему, а является частью аспектов и возникающей формы самой культуры запрета конкретных форм художественного выражения, а также сокрытия искусства видения и восприятия имеет долгую историю.
Иконоборцы, фанатики и аскеты всех мастей всегда пытались с самого начала очистить культуру от «зла», подчинить себе всё, что выходит за рамки правящей идеологии. В эпоху Просвещения и связанных с ней восстаний отмена государственной или церковной цензуры являлась гарантией свободы науки и искусства.
Тем удивительнее, что сейчас возникают новые движения, которые стремятся, точнее – борются всеми силами за восстановление цензуры публичного выступления. Шокирует то, что подобные требования исходят не от правящих структур или бюрократии, от устоявшихся религиозных общин или церкви, как это было раньше в истории, а изнутри самой культуры, искусства и науки. Парадоксом духа времени является то, что именно те, чьей основной предпосылкой действия является наличие свободы, теперь находят удовольствие в том, чтобы отрицать и ограничивать для себя эту самую свободу – лишь бы быть на, якобы, правой стороне.
Примеров этого процесса множество, и каждый день появляются новые. Иногда это отдельные случаи, которые сверх меры раздуваются в СМИ. Бывает, что проблема в самих противниках культуры отмены, когда они используют неподходящие средства для борьбы с этой тенденцией. На практике все это оборачивается ожесточенными культурными битвами, где критерии добра и нормы, правильного и полезного меняются практически ежедневно, в результате чего мы теряем обзор ситуации и задыхаемся».
А теперь небольшая история из Британии. Преподаватель Университета Суссекса философ Кэтлин Сток – ярая активистка-феминистка-лесбиянка – приняла участие в общественной дискуссии о гендере и заявила, что «биологический пол человека не может быть признан недействительным путем простого переименования». В защиту своего мнения она привела данные генетики и биологии и… завоевала в академических (академических, Карл!) кругах репутацию трансфоба. Далее, в прессе началось активное, и далекое от тактичности, обсуждение персоны Кэтлин, результатом которого стало то, что профессор философии покинула университет.
И вот здесь, в эпизоде с британской профессоршей-лесбиянкой отлично видно, что трансгендерное движение, которое находится на пике повестки, рассматривает геев и лесбиянок как консервативных, традиционных и обратно-нормативных людей потому что у них есть пол. И этот пол социально принят в обществе и зафиксирован биологически: гей – это мужчина, лесбиянка – это женщина. И вот эти самые люди, с нетрадиционной сексуальной ориентацией прекрасно чувствуют себя в рамках своего пола, им удобно и комфортно. А трансгендерное сообщество требует, чтобы любой пол (гендер) был разрушен, потому что речь они ведут не просто об отмене культура, а и об отмене биологии. Они сделали догмой утверждение, что «гендер/биологический пол человека является обычным социальным и психическим конструктом, подлежащим пересмотру в любой момент». И на любое противоречащее этой догме утверждение налагается вето! – запрет на обсуждение. Любое исследование в этом направлении – табу.
Понятно, что и на западе есть люди, которые готовы бороться с этой «интеллектуальной чумой» и они пытаются это делать. Но заканчивается все тем, что такой человек или сообщество, под напором трансгендерных сил сами оказываются отмененными. В ход идет всё, начиная от срыва мероприятий и до, буквально, физического воздействия – мордобоя.
Трансгендрная «компашка» переписала все правила и переменила все ценности глобального Запада. Тут не идет речь о дискуссиях, спорах, полемике между двумя идеологически разными направлениями. Трансгендеры просто отменяют всё, что им не нравится, а помогают им в отмене – СМИ.
Возникающие формы культуры отмены разнообразны, но в данный момент, на передний край вырвалась одна – квотирование. Вот то самое квотирование, благодаря которому Карин Жан-Пьер (милаха-домовенок) заняла пост пресс-секретаря Белого Дома. И Карин Жан-Пьер действительно милаха, а то что у нее в голове, то это ничуть не хуже, чем то, что было в голове у «любимицы россиян» Джен Псаки. В общем, Карин много не нагадит. А вот, например, мущщино-женщщино Сэм Бринтон – бывшое одно время замминистро по ядерной энергетике и Рейчел Левин – адмирало, вот эти натворить могут много чего. Бринтона, кстати, убрали с должности, за какую-то мелкую кражу. Только несмотря ни на что практика квотирования ширится. И это не только Америки касается.
Может кто-то помнит комедию, разыгравшуюся в Германии (по-моему), когда нужно было перевести на немецкий язык выспренные строчки, написанные американской девочкой-негритянкой по случаю инаугурации Джо Байдена? Тогда искали не того, кто сможет перевести текст, а политкорректно распределяли квоты по полу, происхождению и цвету кожи. Главным «козырем» по выбору переводчика стал аргумент о том, что эмоции, выраженные в «произведении искусства», доступны только людям со схожей судьбой, идентичностью и опытом страданий. А по факту, этот аргумент, является атакой на саму идею культуры вообще.
Может ли художник, который сам никогда не подвергался угнетению, гонениям и страданиям, суметь описать, изобразить или рифмовать в песне чувства людей, которым пришлось пройти через долину слёз и горя? Могут ли поэты, дизайнеры и музыканты вдохновляться произведениями искусства других культур?
И ведь сегодня на такой вопрос они дают однозначный ответ «НЕТ!» Но при этом, пытаясь экранизировать русскую классику, отдают роль Анны Карениной негритянке, которая может и актриса хорошая, но которая, собственно и на роль горничной не тянет.
И ведь это еще не всё. Под лозунгом «преступлений культурного присвоения» подвергаются отмене практически все классические произведения, которые посвящены иным культурам. Мог ли представить Киплинг, что его книги будут отменены в связи с «культурой присвоения»? Но Киплинг-то, хоть и правда расистом был, но чем Хемингуэй-то с Марком Твеном вам не угодили? Про Дж. Лондона даже и не спрашиваю.
Одновременно с отменой «классиков» вводится запрет на оперирование культурной традицией и связанными с ней эстетическими знаками, для тех, кто в данной культурной традиции не рожден. «Только людям, разделяющим тот же опыт, разрешено превращать национальные, этнические мотивы в произведения искусства».
Далее, в США вышло, несколько судебных постановлений, запрещавших проводить культурные мероприятия, выставки, перфомансы и т. д. за пределами страны, если экспонаты на таких выставках демонстрируют злые образы, двусмысленные тексты или что-то, что может быть непонятно зарубежному зрителю и создаст у него предвзятое представление об американцах. Так, например, была запрещена выставка Филиппа Гастона «Цикл КУ-клус-клан» с формулировкой «нынешние взрослые люди не способны понять смысл подобных изображений».
Вот таким образом США навязывает Западу «этический стандарт», а моду на снос памятников ввела Украина под лозунгом «декоммунизации». В США памятники тоже сносят, но лозунг выбрали другой – «перепись истории».
***
Высокомерие, проявленное «отменщиками» в предположении, что все поколения до нас поступали неправильно – является преступлением по отношению, как ко всему человечеству, так и к самим себе. Вообще-то, мы сегодняшние – это результат прошлых поколений, которые жили так, как жили. Без них нас бы не существовало.
Мы не станем лучшими людьми и не построим лучший мир, если вымараем ошибки наших предков из истории. Таким образом мы лишим себя опыта, который получили от прошлых поколений. И мы все время забываем, что история – это не моральный институт. История – это история и события прошлого принадлежат прошлому и морали, которая царила в обществе в прошлые века.
Если кто-то полагает, что все выше написанное не относится к нам, к России, то очень ошибается. Ровно такая же культура отмены царит и у нас. Отмена собственной истории. Мы все время норовим отменить то дорюриковскую историю Руси – дескать леса, да степи и никого кроме зверушек; то дохристианскую историю – дикари, в лесу родились да пням и молились. Кто-то вымарывает историю Российской империи, а кто-то Советского Союза. Но вся Русь от дорюриковских времен и до сего дня – это наши предки и это мы с вами.
Мы пока не докатились до отмены памятников культуры, хотя тенденции к тому есть. Например, музыкальные произведения, что были созданы теми, кто с началом СВО рванул в заграницы и оттуда старательно оплевывает Россию. Музыку-то зачем отменять? Нравится – слушайте на здоровье, поднимайте себе настроение и получайте удовольствие. А уехавшие? А что уехавшие? Живут себе за границами, желчью исходят, так сколько той желчи – в аккурат столько, чтобы у них самих же постоянно горечь во рту стояла.
А мы что? А нам – хорошо.
Подписывайтесь на ТГ Solo Васия
Мной открыт проект «Нацизм германский, нацизм украинский» на платформе «sponsr».
Раздел «Нацизм украинский» пополнился вторым материалом о запорожском казачестве (аудио), первое аудио выложено в текстовом виде.
Свежие комментарии