Сегодня практически все население Европы, Северной Америки, Азии начинает все больше и больше задаваться вопросами экономического развития своих стран. Вроде на что уж был сложен двадцатый век – кризисы и войны прокатились практически по всему земному шару, но начало двадцать первого века оказалось гораздо жестче. Разразившиеся кризисы «косят» устойчивые экономики самых, казалось бы, развитых стран. Это я сейчас про то, что там, за границами России происходит.
А уж про нашу-то страну… Нам впору радоваться, что в условиях жесточайших санкций, введенных против нас Западом, российская экономика не рухнула, как ожидали наши «добрые партнеры».
Выстояла Россия. Более того, оказалось, что мощности нашей экономики хватает на проведение СВО, восстановление освобожденных территорий, выполнение социальных обязательств перед одномоментно увеличившимся населением страны. А населения у нас прибыло не сто-двести человек – почти десять миллионов новых граждан России, которым требуются социальные пособия, выплата пенсий, материнский капитал, жилье, в конце концов. К этому еще добавьте увеличившиеся расходы на армию и медицину – людей лечить нужно. А сколько новых школ, детских садов, поликлиник нужно выстроить?
В общем, сложно все. И хочется понять, что же такое происходит с экономикой. Газ, нефть, руда и другие ископаемые ресурсы – это одно и с ними, вернее с торговлей этими ресурсами, все более или менее понятно. Но это же не вся экономика, а только ее малая, очень малая часть.
_________________
В девятнадцатом веке, во Франции жил да был экономист – Леон Вальрас. Именно этот человек стал основателем «теории общего равновесия». Теория представляет экономические отношения, как систему уравнений, решение которой и есть равновесное состояние. Долгое время эта теория существовала, как нечто умозрительное, но Василий Леонтьев, выпускник Санкт-Петербургского университета, публикует в Германии работу, в которой он исследовал баланс народного хозяйства СССР за 1923-1924 годы. И, собственно, именно в этой работе впервые был представлен анализ межотраслевых связей, построенный на эмпирических данных. Позднее анализ Леонтьева получил название «затраты-выпуск» и широко применялся, как для капиталистических, так и для социалистических экономик.
Почти пятьдесят лет назад, в 1973 году, Леонтьев получил Нобелевскую премию по экономике именно за этот, разработанный им метод. И сегодня, Федеральная служба государственной статистики периодически проводит «анализ Леонтьева» «затраты-выпуск».
Так вот, Леонтьев, пламенный приверженец прикладной экономики, основанной на эмпирических закономерностях, давным-давно предостерегал от насильственной математизации экономики и создания эконометрических моделей.
Сорок лет назад Леонтьев написал письмо в редакцию уважаемого (не экономического) журнала Наука (за 9 июля 1982 г.), в котором он указал на полное отделение экономики от жизни и эмпирии – наличествующего факта. Леонтьев обращал внимание на то, что около 54% всех работ, опубликованных в авторитетных американских экономических изданиях, содержат модели без каких-либо данных и что количество таких работ постоянно увеличивается. Профессор указывал на то, что профессиональные работы экономистов полны математических формул, основанных на произвольных предположениях, из которых затем делаются теоретические выводы не соответствующие целям и задачам исследования. При этом модели не настраиваются, а подгоняются под «гипотезы» исследователя, поскольку в системах управления, взаимосвязи между управляющими и управляемыми подсистемами не соответствуют количественным выражениям. Таким образом, на базе фактических данных не представляется возможным определить форму зависимостей взаимосвязанных параметров и установить их количественное выражение.
Грубо говоря, пользуясь «причесанными» математическими моделями нельзя установить зависит ли количество выпускаемых шарикоподшипников от потребления электроэнергии металлургическими предприятиями и если зависит, то нельзя установить какая это зависимость – функциональная или коррелирующая.
Предупреждение Леонтьева не помогло. Математическая мистификация не только продолжилась, но и получила самое широкое распространение. То, что ученые и профессора не видели или не хотели видеть, то видели студенты. Протест против такого обучения экономике начался во Франции в 2000 году.
Студенты бастовали против чрезмерного использования математики, против полного господства неоклассической теории и бесполезного экономического образования, которое ни в коей мере не помогало решать насущные задачи. Восстание переросло в движение под названием «Аутистическая экономика»* (От аутизм). Давление со стороны студентов и со стороны профессиональной общественности вынудило французское правительство заказать анализ экономических программ. Вывод анализа (доклад Жана-Поля Фитузи) заключается в том, что студенты были правы, но это не изменило способ преподавания экономики во Франции. Так она преподается и сегодня.
В англосаксонском мире травмирующий опыт финансового кризиса и «Великой рецессии» (2008/2009) вызвал интеллектуальную реакцию экономистов и правительства, но… ненадолго. Потому что в рамках доминирующей экономической доктрины и теории рациональных ожиданий, случившийся финансовый крах никоим образом не должен был бы произойти. Однако, как видим, неконтролируемая экономическая реальность, сильно удивила (подгоняемую под то «как должно быть») теорию.
Англосаксонский мир медленно «трезвеет» и создает движение за новое переосмысление экономики. Это движение распространяется на другие части мира, но плавно обходит страны, которые находятся в, скажем так, переходном периоде – стремящиеся в ЕС но не принимаемые. Благодаря, принятой в таких странах, «Болонской» системе обучения студенты изучают «виртуальную экономику», которая не имеет ничего общего с реальной экономической ситуацией,
Как и в любой науке, в экономике, существуют специализации, но в основном они связаны со сферой микроэкономики и имеют отраслевое значение. Экономистов учат психологии, чтобы они могли спрогнозировать какие явления могут влиять на поведение участников экономической жизни. Этот тип знаний помогает продавцам, манипулировать и потребителем, и производителем. И это стало настолько популярным, что того и гляди психологам будут присуждать Нобелевские премии по экономике.
Мировая экономика развивается, развивается, у нее появляется все больше и больше ответвлений, но при этом она стоит на месте – застой-с. И пока экономисты занимаются всем и вся, а экономика ветвится, как рога оленя, ключевые макроэкономические проблемы остаются открытыми, на них нет ответа и из-за этого «провисает» экономическая политика многих стран.
Экономисты, например, не могут убедительно объяснить причины многолетней стагнации производительности. Это еще до глобального энергетического кризиса произошло. Европейцы же реально считали, что вводимые против РФ санкции помогут им преодолеть стагнацию, а не усилить ее в разы. С другой стороны, с развитием информационных технологий, считалось возможным решить очень многие проблемы, но как бы их не решали, эти проблемы так и остаются нерешенными и значение их не снижается.
В течение многих лет экономисты жили в наивной вере в то, как хорошо они решили большую проблему экономических циклов и создали новый «нециклический мир», в котором экономики достигают стабильного роста при низкой инфляции и все это благодаря «великой модерации». Но цикличность, нашедшая решение в виртуальном мире математических моделей, все так и присутствует в реальности. И рецессия, обрушившаяся на экономистов, ознаменовала конец этого иллюзорного мира.
Но самые большие проблемы связаны со сферой денежно-кредитной экономики, особенно с инфляцией.
Инфляции, явление, которое сопровождало экономику с момента рождения денежно-товарных отношений, так и не разгадано великими экономическими умами и по сей день. И казалось бы, что здесь уже давно все ясно и определен виновник инфляции – Центральный банк и его чрезмерная эмиссия денежной массы, но…. реальность опять всех удивила. Несмотря на безудержную печать денег, инфляция была отсрочена более чем на десять лет, что не соответствует теории. И когда инфляция, наконец, появилась на Западе в прошлом году, экономисты и центральные банкиры были застигнуты врасплох или, по крайней мере, притворились таковыми.
И суть здесь в том, что не только провалился анализ инфляции, но и с огромным опозданием экономисты начинают обнаруживать, что они не понимали сам процесс создания денег. Они и сами удивились тому, что, оказывается, жили в многолетних заблуждениях. И конечно, они передавали эти заблуждения, как студентам, так и широкой публике. Только в последнее время и только в некоторых местах, застенчиво и сквозь зубы, признается, что деньги действительно создаются из ничего, и что бизнес, а не центральные банки являются ключевыми создатели денег**.
Несмотря на это, учебники экономики остаются прежними. Старые мифы, называемые теориями в экономике, остаются в силе, чтобы не угрожать интересам финансового сектора и чтобы мир разрушительных спекулятивных финансов продолжал беспрепятственно процветать и подрывать экономические системы. Что он и делает уже много-много лет и, наконец-то, «бумеранг» вернулся.
Любая экономическая система сложна и динамична, а что уж говорить о глобальной экономике, когда разного рода связей в ней существует бессчетное количество и если мы не можем различить в ней управляемую и управляющие подсистемы, если в процессы «впихиваются» посторонние «техкарты», если экономисты стремятся рассматривать экономику, как отдельную, не связанную с реальностью систему… И если экономику стремятся представить то как физику и ищут в ней Е=МС2, то как психологию и ищут у нее «органы чувств».
Существующие в экономике законномерности слишком универсальны, чтобы их можно было точно, математически сформулировать. Система основана на взаимодействии огромного количества действующих лиц различной и изменяющейся силы, которые иногда ведут себя рационально и предсказуемо, а иногда нет. Все, что происходит внутри системы, всегда политизировано и подвержено внеэкономическим факторам и манипуляциям. В этом смысле любая попытка моделирования экономической жизни обязательно упрощается, резко сокращается и, как правило, обречена на провал.
Эти существующие, объективные, проблемы еще больше отравлены идеологизацией экономики как науки. Цель состоит в том, чтобы предложить «научное» покрытие для продвижения частных целей наиболее влиятельных групп интересов. Следовательно, проблема шаткой экономики в огромной степени связана со сферой этики и интеллектуальной (не)честности.
Экономика как наука не может сделать шаг вперед, пока она служит интересам, которые контролируют интеллектуальное и общественное пространство. Наконец, экономисты не слишком заинтересованы в том, чтобы что-либо менять, поскольку карьера делается быстрее всего, когда следуют чужим интересам и за деньги сильных мира сего.
История учит, что экономическая наука, развивается постфактум, она способна отрефлексировать событие, но не спрогнозировать и уж тем более не создать его. Судьба экономики и ее развития не определяется качеством экономической науки и ученостью экономистов. Она определяется качеством технократической, управляющей элиты, способной управлять экономикой, полагаясь на эмпирию, а не на бесплодные теории. Весь мировой опыт – положительный и отрицательный – убедительно свидетельствует об этом. Успех Китая лучше всего иллюстрирует, насколько компетентная управленческая элита может достичь, если не поддается правящим экономическим нарративам и не слушает иностранных суфлеров, как это случилось с Европой.
Ну а какова ситуация в экономике России, в самом начале статьи я описала. Сравните нашу экономическую ситуацию и ситуацию в Европе.
____________________
*Аутистическая экономика – это экономика «здесь и сейчас», закрытая сама в себе – экономика для экономики – не имеющая связи с «внешним миром».
Свежие комментарии