Почему мы должны оправдывать Советский Союз, это была другая страна

– Леонид Геннадьевич, а имеет ли смысл делать том «Намедней» про нулевые и десятые прошлого века? Или все-таки уже...

– Не знаю. Для меня это открытый вопрос. Я не знаю, буду ли делать десятые годы, буду ли я делать нулевые ХХ века.

В принципе, можно. Я много раз убеждался, что это универсальный способ. Вот этот монтаж... Вот здесь латинизация алфавита, здесь ОГПУ, здесь Мейерхольд, здесь трамвайный кризис в столицах. Да, этот монтаж, он применим, в общем, к любому времени – и к более давнему, и к более близкому.

Но возникает вопрос, есть ли к этому времени интерес. Есть ли ощущение, что вот в этом времени началось что-то, что живо до сих пор. Я не знаю. Блатная песня возникла в 22-м году. Ну, мы ее датируем по «Мурке», она точно в 22-м была. Как-то я думаю, никого не нужно уговаривать, что блатная песня жива до сих пор. Ну, вообще блатота, русский шансон, как ее ни назови, а также «С одесского кичмана», а также вообще песни тюрьмы и воли и прочее.

«Гоп со смыком, это буду я, вы меня послухайте, друзья» и т.д. «Ремеслом избрал я кражу, из тюрьмы я не вылажу» и прочее.

Часто ли такие вещи в нулевых годах ХХ века. Что не нужно взывать: подумай, современник, это ведь так связано с сегодняшним днем, это наверняка отразилось и каким-то там эхом, историческим резонансом до сих пор доносится. Не уверен.

Поэтому пока не могу ответить на вопрос. Технически это сделать можно. Еще раз повторяю – этот метод универсален.

– А история может быть субъективной или это все-таки объективная наука?

– Ну, если наука, то она должна быть объективной, стремиться к объективности. Понимаете, в физике Е = mc2, это не зависит от того, кто курирует физику в администрации президента Российской Федерации, если там кто-то ей занимается.

Историей периодически там занимаются. И она у нас по старой советской присказке становится историей страны с непредсказуемым прошлым.

Теперь мы силимся доказать, что поляки не меньше немцев виноваты во Второй мировой войне. Ну, это явное решение каких-то сегодняшних задач. То есть как это, Покровский, первый советский историк-марксист, который называл историей политикой, опрокинутой в прошлое. То есть это явная попытка опрокинуть в прошлое что-то в сегодняшней Польше, как-то там пригвоздить тем, что вы и в 39-м году были неправы.

Но это недобросовестно, и вообще все эти попытки использовать историю как ресурс для какой-то сегодняшней политики, и все время это оправдание, когда Россия у наших пропагандистов как будто партия у преподавателя истории КПСС, она всегда равна самой себе и всегда права.

Но так не бывает. Ну, а как агрессия против Финляндии в 39-м году? Ее тоже будем оправдывать? Тем, что надо отодвинуть границу от Ленинграда? Поэтому нужно бомбардировать Хельсинки?

Ну, ни в какие ворота. Ну, нельзя же все оправдывать. Тем более – почему мы должны оправдывать Советский Союз, это была другая страна. Почему внешняя политика Сталина защищается так, как будто это прямо родная, под которой каждый из нас расписался. Да, в конце концов и свои ошибки можно признавать, уж тем более сталинские.