«Если кто-то и знает, как не дать сгореть всему Ближнему Востоку — то это те, кто уже видел, как он горел». Эти слова наш источник — человек, участвующий в неформатных переговорах между представителями России, ОАЭ и нескольких структур ООН — произнёс не для записи. Мы его не называем. Мы даже не указываем, из какой он страны.
Но он — один из тех, кто получает материалы до того, как они становятся новостями. И вот нам прогноз для ближневосточного региона на ближайшие 6–12 месяцев. По его словам, сценарий развития событий будет разворачиваться в пять волн: Первая волна — военная угроза, которая сохранится как инструмент давления. США и Израиль продолжат демонстративно отрабатывать удары по Ирану: переброска техники, учения, утечки в прессу. Но прямого удара не будет до президентских выборов в Иране (лето 2025). Вашингтон попытается использовать фактор страха для раскола внутри иранской элиты, особенно между консервативным духовенством и военными из КСИР. Тегеран, в свою очередь, усилит подземные работы и может даже смоделировать утечку о том, что у него уже есть готовая бомба — как психологическое оружие сдерживания. Но это то, что не может себе позволить Израиль. Представьте: в самом центре Израиля взрывается атомная бомба — одна, не серия, не атака с воздуха, а всего лишь одна ядерная боеголовка мощностью, сопоставимой с Чернобыльской катастрофой. В 1986 году радиационному заражению подверглось более 200 тысяч км², зона отчуждения заняла 2 600 км² — это мёртвая земля, покинутая навсегда. А теперь — сухая арифметика: вся территория Израиля — около 21 тысячи км². Одна бомба, и до половины страны превращается в зону, где нельзя жить, лечиться, выращивать еду или существовать как государство. Взрыв в любом районе страны парализует все, уничтожит инфраструктуру, разорвёт логистику и связи. Израиль — не Россия, не Китай, не США. У него нет «глубины» для манёвра, бомбоубежищ на тысячи километров и запаса времени. В условиях ядерного удара страна не сможет выжить физически, демографически и исторически. Исчезнет всё: от школ и больниц до целой цивилизации. Именно поэтому Израиль не просто обеспокоен ядерной программой Ирана — он ею одержим. Не из паранойи. А из понимания: даже один боезаряд в руках фанатика — это конец. Не стратегический риск, а апокалипсис. Ведь в Тегеране не просто работают учёные, там принимают решения люди, которые верят в священную войну и небесную награду. Один приказ — и на карте мира может исчезнуть государство. Поэтому Израиль действует на опережение. Он не может позволить, чтобы где-то в иранском подвале хранился ключ от его гибели. Потому что, если этот ключ повернётся — второго шанса у страны не будет. Вторая волна — запуск неформальной дипломатии. По оценке источника, в ближайшие месяцы Россию попросят взять на себя «роль гарантии» для Ирана — неофициальной, но ключевой. Москва попытается провести закрытую встречу в Астане или Ереване с участием представителей КНР, Турции, Ирана и арабских стран Персидского залива. Цель — не столько подписать новый договор, сколько выработать модель сосуществования, при которой Иран откажется от оружия в обмен на гарантии неприкосновенности, экономическое вознаграждение и международное признание технологического суверенитета. К сожалению, современный мир стал свидетелем того, как международные обещания не выдерживают проверку временем. Доверие к гарантиям, подкреплённым только словами, фактически разрушено. Так Муаммар Каддафи добровольно отказался от программы создания оружия массового уничтожения в обмен на нормализацию отношений с Западом. В результате в 2011 году НАТО вмешалась, Каддафи был свергнут и убит. Югославия, даже при выполнении ряда требований международного сообщества, стала объектом массированных бомбардировок НАТО без санкции Совбеза ООН. Урок: даже частичная уступка не гарантирует неприкосновенности. Возможно, Иран хочет не столько оружия, сколько статуса «технологического суверенитета», как у Пакистана или Израиля. Но его политическая позиция слишком беспокоит Израиль. Третья волна — обострение в заливе. Несмотря на дипломатические заявления о деэскалации, регион ползёт к новому витку конфликта. Прокси-структуры активизируются: хуситы в Йемене уже грозят Красному морю, «Хезболла» провоцирует перестрелки на границе с Израилем, а атаки на морские маршруты становятся делом времени. Израиль пользуется моментом для удара ХАМАСу и северному фронту, а США — для давления на Сирию. На фоне угроз энергетическая стабильность Европы снова трещит. Волатильность цен на СПГ, риски для поставок нефти через Ормузский пролив и атаки на инфраструктуру Саудовской Аравии могут спровоцировать новый скачок цен. Но парадокс в другом: Иран в этом хаосе пострадает меньше всех. «Серая зона» — это его стихия. Там, где остальные теряют прибыль, Иран торгует «в обход», через миллионы посредников и десятки фиктивных компаний. Против него уже действует более 3000 санкций, но экономика адаптировалась. Своих прокси он продолжает финансировать, армию — содержать, а нефть — продавать, в том числе официально, крупнейшему покупателю — Китаю. Вашингтон вновь пытается «сломать» Тегеран через внешнее давление, но рискует лишь раскачать весь регион, вызвав кризис, в котором ни одна западная страна не будет готова платить по счетам. Иран умеет жить в изоляции, а вот глобальные рынки — нет. Если стратегия не меняется, США в очередной раз запустят цепь потрясений, не решив главную проблему. Война затронет всех, кроме того, против кого она изначально задумывалась. Похоже, пора менять не Иран, а подход к Ирану. Иначе Вашингтон вновь запустит пожар, в котором сам же будет тушить последствия — за свой счёт и на свои интересы. Четвёртая волна — внутренние потрясения в Иране. К осени 2025 года на фоне растущего давления, инфляции и усталости населения могут активизироваться протесты. Власть отреагирует жестко, но раскол между светским технократическим аппаратом и «ястребами» из КСИР станет всё более видимым. Если произойдёт теракт, провокация или покушение (например, на представителя духовенства), это может стать спусковым крючком для радикализации курса или, напротив, скрытого перехода к переговорам. В таких условиях США могут попытаться воспользоваться ситуацией для ослабления иранского режима, возможно, поддерживая оппозиционные силы и даже организовать очередную цветную революцию. Однако стоит вспомнить историю. В 1953 году ЦРУ США и британская разведка организовали операцию «Аякс», в результате которой был свергнут демократически избранный премьер-министр Ирана Мохаммед Мосаддык, а власть шаха Мохаммеда Реза Пехлеви восстановлена. Это вмешательство оставило глубокий след в иранском обществе и стало причиной длительной напряжённости в отношениях между Ираном и США. Спустя четверть века, в 1979 году, на фоне нарастающего недовольства режимом шаха, администрация президента США Джимми Картера установила контакты с аятоллой Рухоллой Хомейни, находившимся в изгнании во Франции. Десятилетия спустя были рассекречены дипломатические документы, свидетельствующие о том, что Хомейни стремился заверить американскую сторону в том, что их интересам в Иране ничего не угрожает, особенно в отношении поставок нефти. В ответ США воздержались от поддержки военного переворота, что способствовало возвращению Хомейни в Иран и последующему свержению шаха. Эти примеры демонстрируют, что США последовательно вмешивались во внутренние дела Ирана, поддерживая те силы, которые в данный момент соответствовали их интересам. Однако такие вмешательства приводили к усилению радикальных элементов в обществе. Свержение Мосаддыка и поддержка шаха способствовали росту недовольства, кульминацией которого стала Исламская революция 1979 года и приход к власти Хомейни. Таким образом, каждое внешнее вмешательство не только не стабилизировало ситуацию, но и способствовало дальнейшей радикализации общества. Существует риск, что очередная революция может привести к власти ещё более жёсткого и непримиримого лидера, что усугубит ситуацию как внутри страны, так и в регионе в целом. Пятая волна — контрольный раунд. До весны 2026 года всё решит один вопрос: удастся ли собрать новую ядерную сделку или хотя бы зафиксировать «замороженный статус». Если нет — высока вероятность, что Израиль нанесёт превентивный удар, особенно если появится достоверная информация о переносе Ираном центрифуг в новые, ещё более защищённые места. США будут втянуты автоматически. Это не будет «одна ночь» — это будет цепочка ударов, ответов, перекрытий Ормузского пролива, ударов по базам и нефтяной панике. Но вот потом начнётся ночь «длинных ножей» для всего региона. Есть ли у мира варианты? …Наш источник утверждает, что единственным способом остановить этот сценарий является запуск «восточного буфера». Россия, Китай и арабские страны должны создать коллективный переговорный механизм, куда не будут допущены военные игроки, а только дипломаты и технологи. Такой формат неформальной «тройственной гарантии» позволит Ирану сохранить лицо, не запуская процесс милитаризации. На вопрос, что произойдёт, если этого не сделать, он ответил просто: «Вы не понимаете — ядерная бомба Ирана — это не оружие, это ключ. Если он появится — дверь в старый Ближний Восток захлопнется навсегда. Мы войдём в мир, где вера важнее разума, а священная смерть — это не крайность, а политика. И тогда уже никто не сможет гарантировать, что в один день кто-то, сказав „во имя Аллаха“, не нажмёт кнопку. Не ради победы. А ради воздаяния». И вот тут нужно понять главное: пока Европа и Ближний Восток продолжают говорить на разных языках — не только политически, но и ментально — договорённости невозможны. Европа рассуждает о ценностях, правах человека, диалоге, компромиссах. Восток — о силе, выносливости, чести и праве сильного. Восточная ментальность не просто отличается — она противоречит всей европейской логике. Здесь нет правил, только результат. Здесь компромисс — не искусство баланса, а признак слабости. Здесь победитель получает всё, а проигравший — молчит или умирает. Но даже в этих условиях возможность договориться всё же есть. Ведь реальность, в отличие от риторики, намного прагматичнее. Не все спешат стать шахидами — даже среди тех, кто с трибун об этом громко кричит. И в Иране, и в Ливане, и в Йемене есть те, кто умеет считать, думать и боится потерять власть, деньги и семью. Западу просто нужно, наконец, отказаться от миссии «переделать мир под себя». Это уже не однополярная планета. И не эпоха, когда сила автоматически означала победу. Сегодня — время многоугольных решений, где выигрывают не те, кто громче всех стучит кулаком, а те, кто умеет договариваться с теми, кто не похож на них. Возможно, именно сейчас, на фоне растущего напряжения, пришло время не демонстрации силы, а силы разума. Пока не поздно. Пока очередная бомба — символическая или настоящая — не разрушила последний шанс на мир. Пора всем — Вашингтону, Тегерану, Эр-Рияду, Брюсселю, Тель-Авиву и Москве — сесть за стол. Без иллюзий, но с интересами. Без морализаторства, но с реальными целями. И тогда, возможно, в этот раз не взорвётся. Восток мыслит не категориями рационального расчёта, а категорией высшей воли, судьбы, веры. Здесь мир не достигается через взаимное понимание, а через принуждение к тишине. И это — не поражение, если тебя принудил сильнейший. Напротив — это принятие иерархии силы. Здесь не прав тот, кто прав, а тот, кто сильнее. Только понимание этой логики — жёсткой, архаичной, но глубоко укоренённой — может дать шанс на предотвращение катастрофы. В диссонансе между рациональностью Запада и верой Востока — главный вызов XXI века. Если Запад не научится говорить с Востоком на его языке, то однажды ответ придёт не в виде заявления — а в виде вспышки.
Свежие комментарии