Добрый день, Империя.
Мы часто слышим, что китайцы являются монополистами в производстве редкоземельных элементов в глобальном масштабе, поэтому пришла пора немного прояснить этот вопрос. И заодно понять,насколько зависим остальной мир от Пекина.
Итак, на конференции Advancing AUKUS Plus, прошедшей 14 ноября 2022 года в Канберре (Австралия), бывший министр обороны Австралии Ким Бизли отметил, что “сейчас 3400 американских систем вооружения имеют китайские редкоземельные компоненты, и крайне важно разорвать зависимость западных демократий от Китая”.
3400 систем вооружения — это не 3400 отдельных орудий, танков или самолетов. Это системы вооружения — и если в одном F-22 или F-35 содержится некоторое количество килограмм редкоземельных элементов, то можно с уверенностью говорить о том, что «система вооружения F-35» критически зависит от поставок из Китая.
Редкоземельные элементы — это группа из 17 металлов. Они довольно распространены на Земле, однако их добыча, выплавка, разделение и переработка является одной из самых капиталоемких, энергоемких и трудоемких штук в мире. Грубо говоря, стоимость этих элементов уже содержит в себе все предварительные этапы и операции, а количество редкоземов напрямую влияет на количество изделий, производящихся с их применением.
Редкоземы сейчас есть практически везде, от медицинского оборудования до ветрогенераторов и солнечных панелей. Автопроизводство, авиация, флот, космос, научная аппаратура, микроэлектроника и ее производство — это все и есть область применения редкоземельных металлов.
Сейчас Китай имеет на своей территории 37% известных мировых запасов редкоземов, а по итогам 2021 года на его долю приходилось примерно 60% мирового производства этих элементов — при этом китайцы контролируют до 80% производства. Казалось бы, что за странный разбег цифр от 60 до 80 процентов? Давайте разбираться — и ответ, как это часто бывает, находится в истории.
В конце 80-х годов прошлого века второй Великий Кормчий Дэн Сяопин, являющийся по совместительству отцом китайских реформ, сказал следующее: “На Ближнем Востоке есть нефть. У Китая есть редкоземельные элементы”. Говоря эти слова, Дэн имел в виду обширные запасы в самом Китае — а так как в те времена с технологиями выплавки и очистки этих штук у китайцев было не очень, они продавали всему миру по рыночным ценам первичное низкообработанное сырье. Это сырье использовали на своих заводах американцы, европейцы и японцы, а часть конечного продукта в виде чистых редкоземельных соединений попадала обратно на китайские предприятия по самым высоким ценам.
Так продолжалось до начала двухтысячных, пока Ху Цзиньтао и партия не озаботились экологической обстановкой — к примеру, в провинции Цзянси, где в основном и добывали редкоземельные руды, устранение экологических последствий обошлось китайцам дороже, чем редкоземы, добытые там до 2000 года.
Примерно в то же самое время началось то, что позднее назвали «диким ростом» — китайцы осознали, что невероятное количество денег просто проплывало мимо их рук и озаботились переработкой металлов у себя на родине. Так как технологии по высокой очистке еще нужно было придумать (Запад не желал ими делиться), то китайцам пришлось пройти длинный путь становления своей научной и инженерной школы — сначала они посылали все те же руды и концентрат, который со временем становился все чище, а уже к 2011-2012 годам перешли на поставки элементов высокой чистоты.
Но вот что любопытно: на пике «дикого роста» поставки редкоземельных элементов из Китая более чем в два раза превышали потребности мира; жесткая конкуренция между китайскими заводами и поставщиками привела к снижению цен во всем мире и существенно сократила запасы редкоземельных элементов в самом Китае. Но были и более серьезные последствия: традиционные производители редкоземельных элементов, Соединенные Штаты, Япония и Франция, отказались от производства, используя вместо него дешевые поставки из Китая.
Так умерла отрасль высокой переработки редкоземов на Западе — там вообще считали, что «зачем нам эти грязные заводы, мы и так все купим» — ничего не напоминает?
А потом к власти пришел товарищ Си и принялся наводить порядки в этой отрасли железной рукой — в итоге китайская эпоха «дикого роста» не просто завершилась, а трансформировалась в госкапитализм — теперь добычей, выплавкой и переработкой занимаются только шесть китайских государственных компаний. Частников на этом рынке больше нет и уже не будет — во всяком случае, пока там рулит коммунистическая партия.
Это был такой финт ушами, который всерьез повлиял на отношения Китая с Западом — когда на Западе поняли, что почти все редкоземы на Земле под контролем проклятых китайских коммунистов, возможности отыграть ситуацию обратно уже не было. Была другая парадоксальная ситуация — теперь уже западным производителям приходилось ввозить руду с редкоземами для переработки в конечный продукт в Китае, что приносило Пекину истинную радость и дополнительную добавленную стоимость. И тут товарищ Си впервые установил квоты на экспорт.
Вот тут мы и найдем недостающие 20% контроля над глобальной отраслью — это, к слову, разница между собственной переработкой и контрактной переработкой продукции из давальческого сырья.
Соль в другом. Поскольку Запад утерял навыки и компетенции в этой сфере, китайцы получили негласную возможность лимитирования производства любой высокотехнологичной продукции в мире — в конце концов, без 130 кг редкоземельных элементов F-35,и без того плохо летающий, останется всего лишь бесполезной железкой на аэродроме.
Именно с этим связано и взрывное развитие технологий производства электрических батарей в Китае — сейчас на любом электромобиле в мире установлена китайская батарея, ибо других просто нет.
Понятно, что мириться с этим решительно невозможно — и Запад объявил о широкой программе возрождения этой отрасли. Объявили, пожали руки, выпили вагон шампанского и раздали поручения подчиненным — дескать, приступайте, сейчас-то мы проклятым китайским коммунистам и покажем, кто в этом глобальном доме хозяин.
Но не тут-то было. Выяснилось, что технологии переработки защищены международными патентами, которые начали подаваться китайцами с 2011 года — начав анализировать положение, Запад внезапно осознал, что его обложили со всех сторон.
С 2011 по 2019 годы китайцы зарегистрировали 25911 патентов в области переработки редкоземов. На долю США (учитывая, что их патенты начали регистрироваться с 50-х годов прошлого века) на данный момент приходится 9810 патентов; на долю Японии — 13920; на долю Евросоюза (а если точнее — Франции) — 7280.
Можно ли нарушить международное патентное право? Можно, но после этого ни один патент страны-нарушителя более не будет защищен. Любой патент, в том числе не имеющий отношения к редкоземельным элементам. Следовательно, западным промышленникам придется заново изобретать методики переработки редкоземов высокой чистоты — как оказалось, патенты 50-60-х годов несколько устарели и более не отвечают потребностям индустрии.
А это от 5 до 10 лет исследований и разработок, по самым осторожным оценкам. Китай начал инвестировать в местные исследования, разработки и приобретение технологий, а также в обучение специалистов еще с 2011 года. Например, он создал два центра исследований и разработок в области редкоземельных элементов, один в Чанчуне, провинция Цзилинь, другой в Баотоу, Внутренняя Монголия. В этих центрах тысячи инженеров со степенями в области материаловедения, металлургии, химии, редкоземельных материалов и смежных областях посвятили себя поиску и совершенствованию новых методов обработки редкоземельных элементов, включая добычу, выплавку и разделение, рафинирование и производство. Ни в одной другой стране нет такого масштабного сосредоточения талантов в этой области.
Но, кроме научного и инженерного превосходства, есть нечто, что роднит товарища Си и Владимира Путина. Это убежденность в том, что Россия и Китай должны оставаться надежными партнерами для других стран — у нас это энергия, у китайцев — редкоземельные элементы.
Что случится, когда товарищ Си и Владимир Путин уйдут на покой, пока не знает никто — вполне возможно, что энергия и редкоземы и в самом деле станут политическим оружием, прямо влияющим на ситуацию в других странах. В этих делах щепетильность иногда только вредит, особенно если речь о взаимоотношениях с откровенно враждебными странами — кстати, китайцев тоже обвиняют в том, что они используют свое преимущество в качестве политического оружия.
В 2018 году Америка вновь открыла шахту Маунтин-Пасс в Калифорнии (единственную в стране шахту по добыче редкоземов), но ей приходится отправлять добытую руду для переработки в Китай. В том же 2018 году указом Дональда Трампа Америка определила для себя 35 элементов, являющихся стратегическими и критически важными для национальной безопасности США — 17 из них являются редкоземельными.
Министерство обороны США выделило 30 млн долларов австралийской корпорации по производству редкоземельных элементов Lynas на строительство завода по переработке тяжелых редкоземельных элементов в Техасе — и заводу все еще приходится отправлять руду, привезенную из Австралии, на переработку проклятым китайским коммунистам.
Есть три типа препятствий, которые предстоит преодолеть Западу:
1. Доминирование китайских патентов;
2. Крайне высокие экологические издержки и риски при переработке;
3. Подготовку высококвалифицированного персонала (инженеров, ученых, рабочих).
Более реалистичные оценки дают Западу от 10 до 15 лет для реализации этих условий — при этом китайцы за 10-15 лет уйдут еще дальше, они пока останавливаться вообще не собираются.
Что еще важно: никогда ранее Министерство обороны США не выделяло целевые деньги иностранным производителям. Сам этот факт уже говорит о том, что Америка находится в отчаянном положении и любой запрет Пекина на экспорт редкоземов в США нанесет непоправимый урон экономике Штатов — в первую очередь пострадает ВПК, а следом лягут все высокотехнологичные отрасли. Финансирование Пентагона — попытка создать цепочки поставок редкоземов, независимых от китайцев.
Насколько это удастся, пока не знают ни в Вашингтоне, ни в Канберре, ни в Пекине — при этом от китайцев напрямую зависят Нидерланды, Япония, Южная Корея и Тайвань, ведущие производители микроэлектроники в мире. Зависимость американских производителей тоже описывается, как «почти стопроцентная», что вносит свой шарм в отношения между лидерами двух стран.
Но вот что еще интересно: сейчас от поведения китайцев полностью зависит глобальный проект зеленой энергетики, на котором и пришли к власти нынешние элиты на Западе — стоит Пекину слегка прижать поставки, о чистой возобновляемой энергии придется просто забыть.
Что касается России: мы обеспечиваем свои потребности собственными силами. У нас свои технологии переработки, но оценить их эффективность никто не в состоянии — это закрытые технологии, недоступные внешнему наблюдателю, без международных патентов и прочих бумажек.
Двойное назначение и двойные технологии. Тайны советской и российской экономики — к примеру, даже зная точное содержание элементов в наших авиационных двигателях, китайцы все равно не способны их повторить. Знать процентное содержание — это одно. А вот сварить металл с нужными свойствами — это совсем другое. Это и есть охраняемые технологии, без которых развитие любой страны просто невозможно.
И вот даже интересно — те, кто придут после Си и Путина, грохнут кулаком по столу?
Честно говоря, очень хотелось бы это увидеть, как и офигевшие морды лица «наших западных партнеров». Ну и закономерные последствия тоже.
Свежие комментарии